Неточные совпадения
Вспомнишь, бывало, о Карле Иваныче и его горькой участи —
единственном человеке, которого я знал несчастливым, — и так жалко
станет, так полюбишь его, что слезы потекут из глаз, и думаешь: «Дай бог ему счастия, дай мне возможность помочь ему, облегчить его горе; я всем готов для него пожертвовать».
Эту тесьму сложил он вдвое, снял с себя свое широкое, крепкое, из какой-то толстой бумажной материи летнее пальто (
единственное его верхнее платье) и
стал пришивать оба конца тесьмы под левую мышку изнутри.
Раскольников тут уже прошел и не слыхал больше. Он проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и
единственной ее сожительницы, дома не будет и что,
стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна.
Арина Власьевна сперва помолилась всласть, потом долго-долго беседовала с Анфисушкой, которая,
став как вкопанная перед барыней и вперив в нее свой
единственный глаз, передавала ей таинственным шепотом все свои замечания и соображения насчет Евгения Васильевича.
— Так и умрешь, не выговорив это слово, — продолжал он, вздохнув. — Одолеваю я вас болтовней моей? — спросил он, но ответа не
стал ждать. — Стар, а в старости разговор —
единственное нам утешение, говоришь, как будто встряхиваешь в душе пыль пережитого. Да и редко удается искренно поболтать, невнимательные мы друг друга слушатели…
Томилин
стал для Клима
единственным человеком вне сомнений и наиболее человеком.
Он, по прибытии, созвал пленных кафрских вождей, обошелся с ними презрительно и сурово; одному из них, именно Макомо, велел
стать на колени и объявил, что отныне он, Герри Смит, главный и
единственный начальник кафров.
Маслова обвинялась в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною целью, каковая являлась
единственным мотивом убийства, присяжные же в ответе своем отвергли цель ограбления и участие Масловой в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они имели в виду отвергнуть и умысел подсудимой на убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного слова председателя, не выразили этого надлежащим образом в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808
статей Устава уголовного судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
За все время, пока он живет в Дялиже, любовь к Котику была его
единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет в клубе в винт и потом сидит один за большим столом и ужинает. Ему прислуживает лакей Иван, самый старый и почтенный, подают ему лафит № 17, и уже все — и старшины клуба, и повар, и лакей — знают, что он любит и чего не любит, стараются изо всех сил угодить ему, а то, чего доброго, рассердится вдруг и
станет стучать палкой о пол.
„Нет, дескать, может ли быть такая чувствительность в такую минуту; это-де неестественно, а соскочил он именно для того, чтоб убедиться: жив или убит
единственный свидетель его злодеяния, а
стало быть, тем и засвидетельствовал, что он совершил это злодеяние, так как не мог соскочить в сад по какому-нибудь другому поводу, влечению или чувству“.
Когда он кончил, то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить, и потому прямо
стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно, тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах и огорчениях, то, натурально, разговор
стал представлять для обеих сторон более только тот интерес, что, дескать, нельзя же не говорить и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может и не огорчаться; когда же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины и по этому пункту,
стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием, и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда и состояло
единственное желание Марьи Алексевны, и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится,
стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
В доме
становится шумно:
единственный лакей, Асон, с ног сбился, несмотря на то, что в помощь ему дали двух мальчиков.
С той поры он возненавидел Балашова и все мечтал объехать его во что бы то ни
стало. Шли сезоны, а он все приходил в хвосте или совсем последним. Каждый раз брал билет на себя в тотализаторе — и это иногда был
единственный билет на его лошадь. Публика при выезде его на старт смеялась, а во время бега, намекая на профессию хозяина, кричала...
Все больше и больше собиралось посетителей, больше
становилось членов клуба. Это был
единственный тогда клуб, где членами были и дамы. От наплыва гостей и новых членов тесно
стало в игнатьевских залах.
Первое время настроение польского общества было приподнятое и бодрое. Говорили о победах, о каком-то Ружицком, который
становится во главе волынских отрядов, о том, что Наполеон пришлет помощь. В пансионе ученики поляки делились этими новостями, которые приносила Марыня,
единственная дочь Рыхлинских. Ее большие, как у Стасика, глаза сверкали радостным одушевлением. Я тоже верил во все эти успехи поляков, но чувство, которое они во мне вызывали, было очень сложно.
Статья Вл. Соловьева «Смысл любви» — самое замечательное из всего им написанного, это даже
единственное оригинальное слово, сказанное о любви-эросе в истории христианской мысли.
Особенно благодаря тому, что Русская Церковь отстаивала ранний католицизм в борьбе с его врагами — папизмом и протестантизмом, а также благодаря тому, что она не отрицала разум, как это делала Римская Церковь, и не допускала при этом возможности появления заблуждений, которые могут отсюда возникать, как это происходит в протестантизме — она
единственная способна
стать посредником, что, впрочем, должно быть сделано
единственной основой науки в России — и самими русскими».
Белоярцев, молодой маркиз, оставшийся
единственною особою в Москве, студент Коренев, некий студент Незабитовский (из богородицких дачников) и вообще все уцелевшие особы рассыпавшегося кодла
стали постоянно стекаться к Лизе на ее вечерние чаи и засиживались долго за полночь, препровождая время в прениях или чаще всего в безмолвном слушании бычковских лекций.
Павел любил Фатееву, гордился некоторым образом победою над нею, понимал, что он теперь
единственный защитник ее, — и потому можно судить, как оскорбило его это письмо; едва сдерживая себя от бешенства, он написал на том же самом письме короткий ответ отцу: «Я вашего письма, по грубости и неприличию его тона, не дочитал и возвращаю его вам обратно, предваряя вас, что читать ваших писем я более не
стану и буду возвращать их к вам нераспечатанными. Сын ваш Вихров».
Как-нибудь! во что бы ни
стало! — вот
единственная мысль, которая работала во мне и которая еще более укрепилась после свидания с Деруновым.
Остается,
стало быть,
единственное доказательство «слабости» народа — это недостаток неуклонности и непреоборимой верности в пастьбе сельских стад. Признаюсь, это доказательство мне самому, на первый взгляд, показалось довольно веским, но, по некотором размышлении, я и его не то чтобы опровергнул, но нашел возможным обойти. Смешно, в самом деле, из-за какого-нибудь десятка тысяч пастухов обвинить весь русский народ чуть не в безумии! Ну, запил пастух, — ну, и смените его, ежели не можете простить!
Жизнь
становилась все унылее и унылее. Наступила осень, вечера потемнели, полились дожди, парк с каждым днем все более и более обнажался; потом пошел снег, настала зима. Прошлый год обещал повториться в мельчайших подробностях, за исключением той
единственной светлой минуты, которая напоила ее сердце радостью…
Соскучившись развлекаться изучением города, он почти каждый день обедал у Годневых и оставался обыкновенно там до поздней ночи, как в
единственном уголку, где радушно его приняли и где все-таки он видел человечески развитых людей; а может быть, к тому
стала привлекать его и другая, более существенная причина; но во всяком случае, проводя таким образом вечера, молодой человек отдал приличное внимание и службе; каждое утро он проводил в училище, где, как выражался математик Лебедев, успел уж показать когти: первым его распоряжением было — уволить Терку, и на место его был нанят молодцеватый вахмистр.
Понятно
стало, что она для отца готова на все, что он
единственный идеал ее, как мужчина, ее любовь, ее счастье…
Он знал, что как ни глубоко и ни сильно оскорбил его Зыков, но это был
единственный человек в Петербурге, который принял бы в нем человеческое участие и, по своему влиянию, приспособил бы его к литературе, если уж в ней остался последний ресурс для жизни; но теперь никого и ничего не
стало…
Лакей поклонился и вышел. Калинович поспешил переодеться в свою
единственную фрачную пару, а прочее платье свое бросил в чемодан, запер его и ключ положил себе в карман, из опасенья, чтоб княжеская прислуга не
стала рассматривать и осмеивать его гардероба, в котором были и заштопанные голландские рубашки, и поношенные жилеты, и с расколотою деревянной ручкой бритвенная кисточка.
Однако ж вскоре случилось событие, которое омрачило наше счастье: скончалась добрая Дарья Семеновна. Вы, конечно, помните, господа, какое потрясающее действие произвела эта безвременная утрата на всех"гостей", но для меня она была вдвойне чувствительна. Я разом потерял и друга, и
единственную доходную
статью. Однако провидение и на этот раз помогло мне.
Может быть, Иоанн, когда успокоилась встревоженная душа его, приписал поступок любимца обманутому усердию; может быть, не вполне отказался от подозрений на царевича. Как бы то ни было, Скуратов не только не потерял доверия царского, но с этой поры
стал еще драгоценнее Иоанну. Доселе одна Русь ненавидела Малюту, теперь
стал ненавидеть его и самый царевич; Иоанн был отныне
единственною опорой Малюты. Общая ненависть ручалась царю за его верность.
А поводы для тревоги с каждым днем
становились все больше и больше, потому что смерть Арины Петровны развязала руки Улитушке и ввела в головлевский дом новый элемент сплетен, сделавшихся отныне
единственным живым делом, на котором отдыхала душа Иудушки.
Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, — и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким,
становилось неповоротливым, смешным и жалким.
— Дети мои, дети моего сердца! — сказал он. — Живите, цветите и в минуты счастья вспоминайте когда-нибудь про бедного изгнанника! Про себя же скажу, что несчастье есть, может быть, мать добродетели. Это сказал, кажется, Гоголь, писатель легкомысленный, но у которого бывают иногда зернистые мысли. Изгнание есть несчастье! Скитальцем пойду я теперь по земле с моим посохом, и кто знает? может быть, через несчастья мои я
стану еще добродетельнее! Эта мысль —
единственное оставшееся мне утешение!
Единственным человеком, которого, без особого морального насилия над собой, я мог бы вовлечь в интересующий меня разговор, был Бутлер. Куря, я
стал ожидать его появления. У меня было предчувствие, что Бутлер придет.
Возьмешь два шеста, просунешь по пути следования по болоту один шест, а потом параллельно ему, на аршин расстояния — другой,
станешь на четвереньки — ногами на одном шесте, а руками на другом — и ползешь боком вперед, передвигаешь ноги по одному шесту и руки, иногда по локоть в воде, по другому. Дойдешь до конца шестов — на одном стоишь, а другой вперед двигаешь. И это был
единственный путь в раскольничьи скиты, где уж очень хорошими пряниками горячими с сотовым медом угощала меня мать Манефа.
Когда вода еще не совсем слила и не просветлела, трудно достать раков, насекомых еще никаких нет, и потому
единственная насадка — черви; но как скоро река войдет в межень и образуются тихие места, то на них всякая нехищная рыба очень охотно
станет брать на хлеб.
Затем он упрекал ее мужа в недальновидности: не покупает домов, которые продаются так выгодно. И теперь уж Юлии казалось, что в жизни этого старика она — не
единственная радость. Когда он принимал больных и потом уехал на практику, она ходила по всем комнатам, не зная, что делать и о чем думать. Она уже отвыкла от родного города и родного дома; ее не тянуло теперь ни на улицу, ни к знакомым, и при воспоминании о прежних подругах и о девичьей жизни не
становилось грустно и не было жаль прошлого.
Хуже
стало с наследством Кашина. Его судили за злостное ростовщичество и сослали в Олонецкую губернию, где он вскоре и умер, оставив после себя
единственного сына, малого лет двадцати, которого держал, не отпуская от себя ни на шаг, в строгом повиновении, намереваясь сделать его продолжателем своего дела.
Прошло месяца три; на батиньольских вершинах все шло по-прежнему.
Единственная перемена заключалась в том, что pigeon [голубь (франц.).] из тринадцатого нумера прискучил любовью бедной Augustine и оставленная colombine, [голубка (франц.).] написав на дверях изменника, что он «свинья, урод и мерзавец»,
стала спокойно встречаться с заменившею ее новою подругою тринадцатого нумера и спала у себя с m-lle Marie.
То, что я встретила и узнала вас, было небесным лучом, озарившим мое существование; но то, что я
стала вашею женой, было ошибкой, вы понимаете это, и меня теперь тяготит сознание ошибки, и я на коленях умоляю вас, мой великодушный друг, скорее-скорее, до отъезда моего в океан, телеграфируйте, что вы согласны исправить нашу общую ошибку, снять этот
единственный камень с моих крыльев, и мой отец, который примет на себя все хлопоты, обещает мне не слишком отягощать вас формальностями.
В Отечественную войну
единственный его сын, окончив курс учения, не совладел с своим патриотическим чувством и
стал проситься в военную службу.
Школа все это во мне еще больше поддержала; тут я узнала, между прочим, разные социалистические надежды и чаяния и, конечно, всей душой устремилась к ним, как к
единственному просвету; но когда вышла из школы, я в жизни намека даже не
стала замечать к осуществлению чего-нибудь подобного; старый порядок, я видела, стоит очень прочно и очень твердо, а бойцы, бравшиеся разбивать его, были такие слабые, малочисленные, так что я начинала приходить в отчаяние.
Объяснение. Газета"Истинный Российский Пенкосниматель"выражается по этому поводу так:"В сих затруднительных обстоятельствах литературе ничего не остается более, как обличать городовых. Но пусть она помнит, что и эта обязанность не легкая, и пусть
станет на высоту своей задачи. Это
единственный случай, когда она не вправе идти ни на какие сделки и, напротив того, должна выказать ту твердость и непреклонность, которую ей не дано привести в действие по другим вопросам".
Да во что б ни
стало, если ее сиятельство с своей маменькой потащат Оленьку во Францию, так я выйду на большую дорогу, как разбойник, и отобью у них мою племянницу и
единственную наследницу всего моего имения.
Домна Осиповна не
стала более читать и бросила письмо на пол; она сама некогда вроде этого посылала письма к Перехватову. В голове ее между тем зародился новый план: ехать к Бегушеву. Он ей
стал казаться
единственным спасителем, и она готова была, назло мужу, войти во всевозможные компромиссы со своим старым обожателем.
Но с отменою крепостного права, этого
единственного источника благосостояния для многих дворян, она не
стала получать от своих высокоблагородных знакомых ни капиталов, ни процентов, а между тем в этих розданных ею деньгах заключалось почти все ее состояние, так что Аделаида Ивановна вынужденною нашлась на безукоризненно правильном французском языке и в самых мягких выражениях напомнить своим должникам об уплате ей хотя частички; но ни от кого из них она и ответа даже не получила.
Закравшаяся мысль идти на войну, буде она разгорится,
стала ему казаться
единственным исходом из своего мучительного и бесцельного существования.
Бывало, он даже чашкой чаю не мог попотчевать гостя; а
единственный его диван до того провалился, что
стал похож на лодку.
Я делал это бессознательно, может быть по тайному чувству угадывая, что мне
станут мешать предаваться моим мечтам, которые составляли мою
единственную отраду.
Но тут поняла и она, что нет и у нее прощения и не будет никогда — и сама смерть не покроет оскорбления, нанесенного ее чистому, материнскому лону. И только Саша, мальчик ее, в одну эту минуту жестокого сознания возрос до степени высочайшей,
стал сокровищем воистину неоцененным и в мире
единственным. «В нем прощу я отца», — подумала она, но мужу ничего не сказала.
— Кот? А кот сразу поверил… и раскис. Замурлыкал, как котенок, тычется головой, кружится, как пьяный, вот-вот заплачет или скажет что-нибудь. И с того вечера
стал я для него
единственной любовью, откровением, радостью, Богом, что ли, уж не знаю, как это на ихнем языке: ходит за мною по пятам, лезет на колена, его уж другие бьют, а он лезет, как слепой; а то ночью заберется на постель и так развязно, к самому лицу — даже неловко ему сказать, что он облезлый и что даже кухарка им гнушается!
— Извини, но я не могу дома сидеть, — сказал Лаевский, чувствуя большое облегчение от света и присутствия Самойленка. — Ты, Александр Давидыч, мой
единственный, мой лучший друг… Вся надежда на тебя. Хочешь не хочешь, бога ради выручай. Во что бы то ни
стало я должен уехать отсюда. Дай мне денег взаймы!